С 9 по 12 июля в Екатеринбурге прошла международная промышленная выставка «Иннопром-2017». Очень хочется поделиться своими впечатлениями — от самой выставки, но еще больше от круглого стола, который организовала компания IBS при активной помощи и поддержке «ЭКОПСИ».

Ощущения от выставки пестрые. Поскольку единой узкой тематики нет, то здесь можно найти и громадные трактора, и какие-то гигантские машины, и различные фирмы, предлагающие IT-сервисы, — от разнообразия даже немного теряешься. В целом все очень активно, энергично, много энтузиазма. Повсюду ходят японцы, поскольку Япония в этом году была страной— партнером выставки. Параллельно с выставкой проходили круглые столы — в целом довольно интересные, с яркими выступлениями, но порой без ясных результатов, что в конечном итоге оставляло привкус некоторой непрактичности.

Одна из важных тем «Иннопрома» — цифровизация экономики и ее влияние на бизнес. Для дискуссии на круглом столе мы с IBS решили конкретизировать эту тему и выбрали такую: «Производственный персонал в цифровую эпоху». В этом названии есть два важных акцента: мы планировали, во-первых, обсудить цифровизацию не в бизнес-контексте вообще, а конкретно на производстве, а во-вторых, сосредоточиться на том, как она влияет именно на персонал — то есть прежде всего на людей в цеху.

На наш круглый стол собрался полный зал — больше 160 человек. Начали мы со знакомства — и вот каким оказался состав нашей аудитории.

Примечательно, что самую большую группу составили руководители производственных предприятий. Это очень хорошо — ведь это означает, что мы обсуждали персонал не с HR-специалистами, в своем узком профессиональном кругу, а с линейными руководителями. Немало было людей из IT, что вполне закономерно: ведь цифровые технологии — их родная стихия. Прекрасно и то, что у нас было 11% студентов, потому что это та самая молодежь, которой предстоит работать в этой новой реальности. (Впрочем, надо оговориться, студенты появились здесь неспроста: мы целенаправленно пригласили их на круглый стол. Однако важно, что им это оказалось интересно, они пришли и дальше мы увидим, как они участвовали в разговоре.)

«С ВАМИ ГОВОРИТ АВТОПИЛОТ»

После знакомства мы перешли к содержательной беседе. Для начала решили узнать, как участники круглого стола оценивают скорость грядущих изменений, связанных с цифровизацией. Сегодня существует много футурологических прогнозов, во многом перекликающихся друг с другом. Условно все их можно разделить на два типа: одни рисуют мрачную перспективу всеобщего упадка или войны, другие — картину победы технологий, которые переворачивают мир: альтернативная энергетика побеждает углеводородную, искусственный интеллект внедряется во всех сферах жизни, биотехнологии открывают перед людьми немыслимые возможности, на дорогах ездят машины с автопилотом... Тот новый мир, который возникает благодаря всем этим изобретениям, обсуждается сегодня повсеместно.

При этом часто звучит мысль, что скорость развития технологий нарастает — изменения происходят все быстрее и быстрее, так что описанные перемены наступят не когда-нибудь за горизонтом, а совсем скоро — намного быстрее, чем мы успеем подготовиться к ним. Этому есть довольно много убедительных доказательств. В частности, мне встречались прогнозы доли альтернативной энергетики в 2017 году, составленные еще в 2010-м, — и «спрогнозированная» доля уже многократно превышена, то есть скорость развития новых технологий опережает наши самые смелые ожидания.

Мы решили воспользоваться тем, что у нас есть такая разнообразная аудитория участников «Иннопрома», и привлечь их в качестве экспертов, чтобы обсудить не направление изменений(оно более или менее всем понятно), а их скорость.

Первый вопрос, который мы задали, касался распространения технологии, которая не просто повсеместно обсуждается, а становится реальностью на наших глазах, —на мой взгляд, она служит хорошим индикатором общей динамики изменений. Мы спросили нашу экспертную аудиторию: «Когда в развитых странах большинство машин станут самоуправляемыми?»

Как видно из результатов голосования, ждать осталось совсем немного: буквально 10 лет (которые промелькнут так быстро, что мы и оглянуться не успеем) — и большинство машин будут ездить под управлением цифрового водителя. В это верят 160 экспертов, включая студентов, представителей органов власти и так далее. Лично я смотрю на это пессимистичнее: мне не верится, что через 10 лет, приехав, например, в Германию, я увижу, что там преобладают машины с автопилотами, — но, может быть,мои 50 лет делают меня консерватором и через 10 лет мне предстоит убедиться в том, что я был излишне критичен.

РОБОТИЗИРОВАННОЕ ПРОИЗВОДСТВО — СОВСЕМ СКОРО

Следующий вопрос, который мы решили задать тому же экспертному сообществу:"Когда цифровизация производства станет реальностью в развитых странах?" Дело в том, что производство меняется медленнее прочих сфер. Взять, например, изменения компьютера за последние 10 лет — они кардинальны.То же можно сказать об изменениях, связанных с интернетом, с мобильной связью. А большая часть производств — не только у нас, но и в западных странах — похожи на те производства, которые были 20, 30 и даже 40 лет назад. Поэтому логично предположить, что производственные процессы будут модернизироваться не так быстро и массово — хотя, конечно, роботизация идет и там, просто медленнее.

Вот какие прогнозы нам дало экспертное сообщество (треть которого, как мы помним, составляют руководители производственных предприятий): да, роботизация и автоматизация производства произойдет чуть позже, чем на улицах появятся автопилоты, но не намного — не через 10 лет, а через 15 (2035 г.). То есть эксперты полагают, что сначала дороги заполнят автопилоты, а затем большинство производств станут роботизированными и автоматизированными.

А ЧТО ЖЕ В РОССИИ?..

Затем мы решили узнать, в какой мере люди относят Россию к развитым странам. И здесь у нас оказались более грустные данные.

Наше экспертное сообщество считает, что Россия в этом смысле не совсем развитая страна и процессы автоматизации/роботизации производства пойдут у нас намного медленнее. Более 40% экспертов дали пессимистичные ответы: «светлое автоматизированное будущее» в России наступит через десятки лет или не наступит вовсе. Подавляющее большинство экспертов (70%) не верят, что автоматизация дойдет до производства в России раньше 2040 года. Придется ждать очень долго, и у меня есть шанс не дожить до проверки прогноза.

Такой прогноз мог бы послужить основанием завершить наш круглый стол, потому что то, о чем мы собрались говорить, наступит не так скоро. Но мы решили все же продолжить, поскольку отдельные передовые предприятия уже сегодня становятся роботизированными и автоматизированными, так что тема для дискуссии все равно есть.

ЦИФРОВОЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ БУДУЩЕГО — КТО ТАМ БУДЕТ РАБОТАТЬ?

Далее мы попросили участников круглого стола, рассказать, как будет выглядеть цифровое производственное предприятие. Вот идея, которую хочется особо подчеркнуть: на цифровом производственном предприятии персонал не будет отличаться от любого другого,непроизводственного персонала. Немного поясню эту важную мысль. Если мы говорим о банке, который полностью автоматизирован, там уже нет операционистов — есть аналитики, IT-специалисты, маркетологи, специалисты по дизайн-мышлению и так далее. И если мы говорим о производстве, которое автоматизировано, роботизировано, там тоже нет рабочих(я не исключаю, что там нет даже инженеров), но, опять же, есть аналитики, маркетологи и так далее. Возможно, на производстве остаются технологи, химики. То есть основные категории персонала цифровых предприятий разных индустрий начинают совпадать, сливаться.

Дальше зашел разговор о том, какие новые требования к персоналу появятся на этом производстве. Мы всем задали вопрос: «Какие качества людей будут нужны в цифровую эпоху».

Ключевые качества, которые были отмечены участниками круглого стола,—творческое мышление, способность думать нестандартно, находить решения неочевидных интеллектуальных задач. Иначе говоря, понадобятся прежде всего не люди с глубокими знаниями, потому что глубокие знания будут часто меняться, а те, кто окажется способен быстро осваивать новые знания, — то есть люди мыслящие.

Знания в области IT не набрали много голосов, потому что большинство людей не должны быть айтишниками: сами IT-системы будут такими, что ими смогут пользоваться и не айтишники. «Мягкие» навыки—коммуникация и лидерство — тоже по количеству голосов попали в отстающие. В итоге фаворитами стали именно люди, умеющие думать, что меня исключительно порадовало.

Когда эксперты комментировали результаты, кто-то — то ли Дмитрий Судаков, руководитель проекта АСИ, то ли Кирилл Варламов, генеральный директор ФРИИ — сказал, что, согласно исследованию АСИ, различные эксперты в мире считают"мягкие" коммуникативные навыки самыми востребованными. Я не уверен, что они правы, —мне больше нравится то, что ответила аудитория нашего круглого стола. И, наверное, это ближе к моим личным ценностям, потому что мне гораздо симпатичнее не те, кто силен в коммуникациях, а те, кто глубоко и творчески думает. Поэтому я рад, что наш круглый стол дал такую расстановку приоритетов.

Второй вопрос, который я задал: «Какие понадобятся руководители на этих предприятиях?» Мы решили подойти к этому вопросу не в лоб, спрашивая про качества руководителей, а хитрее: спросили про управленческую культуру. В зависимости от того, какая система возобладает на эффективных цифровых производствах, будет востребован тот или иной тип менеджеров.

Задавая вопрос, мы предложили в качестве альтернатив иерархические компании (да, умно выстроенные, в культуре правил и успеха, но тем не менее иерархические) и неиерархические — проектные или даже «бирюзовые», где реализовано самоуправление. Кроме того, мы еще раз подчеркнули, что говорим не о творческих лабораториях, а именно о производстве.

Как видите, лишь треть аудитории сочла, что будут востребованы иерархические системы, а две трети отдали свои голоса за неиерархические, проектные формы работы. При этом в полной мере в «бирюзу» верят 21%. Как к этому отнестись? Я думаю, что это экстремально много: еще года, скажем, три назад в таком опросе про производство «бирюзовые» организации получили бы всего 1–2%, а сегодня в аудитории, где значимую долю составляют производственные руководители, в «бирюзовые» системы на производстве верит каждый пятый.

Что это означает? По-видимому, нам будут нужны руководители всех видов: скорее всего, производство действительно будет разное. А вот какой вывод отсюда следует совершенно точно: потребуется много руководителей, способных быть лидерами (то есть вести за собой, а не управлять) в проектных неиерархических организациях.

X, Y, Z...

В том, какие понадобятся люди, мы разобрались. Но выбор всегда совершается взаимно, и если люди будут другими, то и требования с их стороны к предприятию тоже, вполне вероятно, изменятся. Поэтому логичным продолжением нашей дискуссии стало обсуждение требований к производствам со стороны людей. Для начала мы решили проанализировать поколенческий состав нашей аудитории.

Выяснилось, что в зале находятся преимущественно «иксы» и «игреки» — их примерно пополам («игреков» чуть больше, чем «иксов»). Представителей поколения Z не было вовсе — даже студенты оказались из поколения Y. Было немного беби-бумеров (людей, которым за 55). Это очень любопытная статистика, потому что на рынке труда сейчас видна обратная картинка. Другими словами, в нашем зале собралась более молодая аудитория, чем в среднем на рынке труда, — с чем мы себя и поздравили.

Какими будут ценности поколения Y? Мы решили начать с критического взгляда на теорию поколений — спросить себя, насколько мы верим в то, что «игреки» действительно принципиально отличаются от «иксов». Дело в том, что исследования, которые изучали бы ценности «исков» в тот период, когда они были в возрасте нынешних «игреков», должны были бы длиться 20 лет. Таких исследований нет, поэтому объективно оценить, являются ли качества нынешних «игреков» поколенческими или возрастными, мы не можем.

Наша экспертная аудитория подтвердила обоснованность наших сомнений: больше половины людей верят в то, что отличия не столь существенны, как принято думать. Четверть участников считает различия возрастными, а почти половина полагает, что поколенческие различия, конечно, есть, но они меньше, чем различия, обусловленные семьей, социальной стратой, образованием и другими непоколенческими факторами.

Я бы и сам присоединился к третьему варианту ответа. По крайней мере, я знаю одну дипломную работу, где проведено пусть небольшое, но статистически достоверное исследование, которое показало, что ценности поколения Y у каждого конкретного представителя больше коррелируют с ценностями родителей, нежели с внутрипоколенческими. Условно говоря, мои дети больше похожи на меня, чем на других «игреков». И еще один интересный факт: в ходе исследования ценностей поколения Y, которое консультанты «ЭКОПСИ» проводили для очень крупной производственной компании, обнаружилось, что поколение Yв этой компании довольно явно разделяется на два типа — меньшинство, которое по своим ценностях похоже на то, что показывают международные исследования про «игреков», и большинство, имеющее вполне традиционные ценности.

ЦЕННОСТИ ПОКОЛЕНИЯ Y

Дальше мы решили узнать, в чем же состоят отдельные ценности «игреков».

Здесь мы голосовали дважды: сначала ответ дали «иксы» и беби-бумеры, а потом «игреки». Результаты, надо сказать, получились очень близкими: и в первом, и во втором случае пиковые показатели пришлись на варианты 2 и 4, то есть для «игреков» содержание работы важнее денег и самореализация важнее достижения цели. Довольно много участников (22%) отметили, что все различия «иксов» и «игреков» — это миф. По-моему, результаты прекрасные — можно порадоваться за всех нас, а прежде всего за работодателей: если мы верим в то, что все «игреки» такие романтичные бессребреники, тонет нужды пытаться завлечь их деньгами, платя заоблачные зарплаты, — нужно давать им интересую содержательную работу. Это тоже непростая задача — но намного более вдохновляющая.

«Я БЫ В ... ПОШЕЛ, ПУСТЬ МЕНЯ НАУЧАТ»

Одна из тем, которую затронули наши эксперты, была связана с такой особенностью людей цифровой эпохи, как смена нескольких профессий в течение профессиональной жизни. В наше время у большинства людей один профессиональный цикл, но в будущем циклов станет больше. Мы тут же проверили, так ли это с точки зрения настоящего, — спросили у аудитории, сколько профессиональных циклов они прошли. При этом я подчеркнул, что речь идет о кардинальной смене профессии.

Оказалось, что «Иннопром» посещает удивительно динамичная аудитория: две трети уже сменили профессию, а целых 37% сделали это даже не единожды. Правда, в разговоре с участниками выяснилось, что люди склонны переоценивать радикальность смены профессии. Например, один из экспертов сказал, что был аналитиком в банке, а сейчас занимается новыми профессиями. С его точки зрения, он сменил банковскую сферу на социальные науки, хотя мы в этом усомнились, ибо и то и другое суть разновидности аналитики. Поэтому не исключено, что данные слегка преувеличены, — но, по крайней мере, по самооценке, по самосознанию на «Иннопроме» преобладают динамичные, радикально меняющие свою жизнь люди.

К слову, наши данные показывают, что Создатель устроил наш мир очень гармонично. Судите сами: когда мы спросили, какие требования будут у производства к людям, обнаружилось, что главное —чтобы люди были думающими. Когда мы спросили, что люди хотят от производства, выяснилось, что они ищут прежде всего самореализации, по факту — хотят более глубоко и творчески думать. Таким образом,мир будущего оказывается очень сбалансированным и мудро устроенным: в нем то, чего желают сами люди, соответствует тому, что понадобится на производстве.

ЧЕМУ И КАК УЧИТЬСЯ?

Обсудив требования и ценности людей, мы обратились к системе высшего образования. Должно ли (и если должно, то как) измениться образование в вузе? Должен ли он готовить молодежь как-то иначе?

Мы начали с того, что попросили студенческую часть аудитории (11%) подняться и задали студентам вопрос о том, насколько и как нужно меняться вузу. Лидирует, как видите, умение думать и развиваться. Надо сказать, что я исключительно расстроен тем, что не набрал ни одного голоса вариант 3 — культивирование предпринимательского подхода. Для объяснения этого явления у меня есть 2 гипотезы. Одна, более негативная, состоит в том, что российские студенты в принципе не думают о предпринимательстве — это для них не важно. Другая: студенты настроены по отношению к системе высшего образования столь пессимистично, что считают развитие предпринимательского подхода в вузе нереальным. При этом они, однако, верят, что вуз способен измениться настолько, чтобы обучать мышлению и саморазвитию.

Затем я попросил проголосовать по этому же вопросу весь остальной зал. Ответы более широкой аудитории во многом совпали с ответами студентов: тема про умение думать и развиваться оказалась самой важной.

«СЛЫШУ ГОЛОС ИЗ ПРЕКРАСНОГО ДАЛЕКА...»

Последняя тема, которую мы решили обсудить с нашей аудиторией, — как все заинтересованные группы, представленные на нашем круглом столе, должны взаимодействовать друг с другом, чтобы прекрасное будущее наступило — чтобы возникли цифровые производства, на которых работали бы думающие и самореализующиеся «игреки», хорошо подготовленные вузами.

Ключевым условием оказалась площадка для содержательной коммуникации, созданная всеми сторонами на равных. Многие считают, что главным инициатором должен быть бизнес. Есть некоторые ожидания от власти: она находится в этом списке на третьем месте — но, заметьте, все же не на первом.В то, что этот процесс лучше всего наладят сами студенческие сообщества, верят не так много людей.

На этом мы закончили наш интересный и содержательный диалог. Надеюсь, этот краткий обзор нашей встречи показался вам любопытным.